Степан Григорьевич Писахов (13 (25) октября 1879 - 3 мая 1960) – удивительный сказочник. Нет для его героя Сени Малины невозможного. Захочет – пиво на звёздном дожде сварит. Захочет – на бане в море за рыбой пойдёт. Надо будет – из болота на ружьё выстрелится. Или на Луну с помощью самовара улетит да там от рук злющих «лунных баб» чуть не погибнет.
Необычно принимали Писахова в 1939 году в Союз советских писателей. Писаховские тексты оказались в руках у Фадеева и Караваевой. И вместо того чтобы обсуждать, как полагается, достоинства и недостатки этих текстов, они принялись, перебивая друг друга, читать сказки одну за другой. Не могли остановиться. А слушатели помирали со смеху, чуть ли не сползая на пол.
Его язык чист, первозданен. В этом языке дышат века. Именно так, наверное, говорили новгородцы, пятьсот лет назад обживавшие побережье Белого моря.
Человека, будто вышедшего из глубины веков, трудно представить розовощеким юношей. Для него есть привычный образ – образ старика. Но у этого старика часто оказываются молодыми глаза. Так было и с Писаховым. Его все вспоминают стариком. Вспоминают его брови – страшные, взъерошенные, сердитые (а в глазах – лукавинка, а в бороде добрая усмешка).
К сказителям на Севере всегда относились с огромным уважением. Во время промысла сказителям выплачивали два пая: один – за участие в промысле, другой – за сказывание. Пережить северную ночь, которая длится полгода, без сказки, наверное, было бы очень трудно.
Но совпал со своей судьбой, осознал и полюбил её Писахов далеко не сразу. С детства он мечтал стать художником. Учился в Петербурге. Вспоминают, что дневал и ночевал в Эрмитаже. Выставлялся в Архангельске, Петербурге и Риме. После одной такой выставки Репин, узнавший, как сильно бедствует молодой художник, приглашал его работать в своей мастерской.
К сожалению, в последнее время Писахов незаслуженно забыт. До сих пор нет полного собрания сочинений. Но северорусская культура – уникальная и довольно замкнутая, как бы самодостаточная культура, напрямую наследующая культуре древнерусской. Без проводников и посредников мы её не поймём, то есть в чём-то не поймём и нашу историческую культуру, не воспримем её духа. А достойных посредников можно пересчитать по пальцам. Сразу же приходит на память Борис Шергин. Быть может, ещё Михаил Пришвин, Фёдор Абрамов, Владимир Личутин. Но прежде всего всё-таки Степан Писахов.